Общий тираж (с регионами):
535 000 экземпляров
Формат - А3
Объем - 24 полосы
Периодичность - 3 раза в неделю
Дни выхода - понедельник, четверг, пятница
Цвет - полный цет
«Новую газету» издают:
Алма-Ата (Казахстан)
Воронеж
Краснодар
Нижний Новгород
Новосибирск
Рязань
Санкт-Петербург
Тель-Авив (Израиль)
Гюрт (Германия)
С 6 августа 2007 года «Новая газета» выходит в Европе (Австрия, Бельгия, Великобритания, Германия, Греция, Дания, Италия, Испания, Кипр, Люксембург, Нидерланды, Португалия, Словакия, Турция, Чехия, Швейцария, Швеция, Финляндия, Франция)
ИСТОРИЯ «НОВОЙ ГАЗЕТЫ»
Холодный конференц-зал "Московских новостей". Декабрь. Не топят не потому, что не любят журналистов, а просто потому, что никого не любят.
Странные люди кутаются в пальто и шарфы, голосуют почему-то... Муратов, Кушнерев, Кожеуров, Ерошок, Сабов, Никитинский, Муртазаев, Умнов... Человек пятьдесят. А рядом на стульчике разместилась Мечта.
После шумного исхода из "Комсомольской правды" очень хотелось создать собственную газета. Названия ей тогда еще не придумали, но знали, какой она должна быть: честной, независимой, богатой, с миллионным тиражом через год, всероссийской, влиятельной и ежедневной.
Прошло пять лет. "Новая газета" родилась, дважды переживала клиническую смерть, но выходит по-прежнему, и все благодаря той самой мечте, которая съежилась, конечно, до реальных размеров, хотя и греет по-прежнему.
Из тех сидельцев холодного зала осталось немного. Разбросало безденежье по всем мыслимым и немыслимым местам: от администрации президента и корпункта в Лондоне до некой частной фирмы. Но прав Сергей Кушнерев, главный редактор телекомпании "ВиД", — это не имеет никакого значения, поскольку мы все равно все делаем одну газету — "Новую".
Иногда собираемся и выпиваем. Разные поводы бывают для встреч: радостные — день рождения и грустные — смерть любимых коллег. Да, у нас есть и потери — в далеком Владикавказе погибла Света Орлюк, маленький человечек, спасший не одну жизнь. Чужую. Свою спасти не смогла. Собираемся и вспоминаем. Революцию в "Комсомолке", когда "зимний" так и не был взят, зато потом было взято много бутылок водки и в однокомнатной квартире Юле Будинайте одновременно курили человек сорок. А Муртазаев, Маркарян и Микеладзе на чистом украинском яэыке пели что-то про Днепр.
Потом вспоминается первый номер. Одна комната на всех, один компьютер, отсутствие верстальщиков, наборщиков, скрепок и листочков бумаги, зато наличие огромного пустого сейфа, который тащили всем миром на третий этаж. Работали двое суток через одни. Сутки — верстальщиками, когда нам объяснили, как бегает “мышь”, но забыли рассказать, как выключать компьютер. Сутки — наборщиками и нажимальщиками кнопки на матричном принтере, который своим визгом сбивал с ритма перо обозревателей.
Первый номер вышел отличный по содержанию и нелепый по верстке, поскольку переквалифицировавшиеся журналисты считали своим долгом разместить на меньшем объеме полезной площади как можно больший объем полезной информации. Номер вышел и пришел. В одну-единственную комнату редакции. Ведь творческие люди, привыкшие к полному пансиону в "Комсомолке", как-то упустили из виду, что газету нужно еще и куда-то девать. Кожеуров возил ее куда-то на машине, а Ерошок и ваш покорный слуга раздавали номер бесплатно в переходе на “Пушке”.
Потом было проще, потом — даже отлично, потом — трудно, это когда жили в подвале и не имели денег, чтобы выходить на Москву. Тогда для оставшихся самым ненавистным словом стал "вторник", поскольку каждую неделю именно в этот день должно было что-то решиться, но никак не решалось... А теперь? Что теперь... Выходим, как видите. И мечтаем: о миллионном тираже и ежедневной газете. Думаете, слабо? Напрасно, ведь мы хотели, как лучше, и получилось !